Как научиться грустить вместе с ребенком
На днях старшая дочь, ей 10 лет, перед сном будто начала искать повод, чтобы поплакать. Уже в постели она вдруг сказала, что хочет чего-то вкусненького. Мы пошли на кухню, там ничего не оказалось — она расстроилась и начала плакать и причитать, что вот так всегда, ничего вкусного нет, когда так хочется, и его вообще никогда нет, и надо завтра сходить в магазин и накупить этого вкусненького, чтобы оно всегда было...
Она причитала так грустно и душевно. Я обняла её и поняла, что ей просто надо погрустить. Я не всегда точно знаю, что на самом деле она оплакивает, но каждый раз радуюсь, когда это происходит, и останавливаю себя, чтобы не начать предлагать как-то быстро решить проблему.
Потом она попросила сварить ей какао, но не оказалось молока, и это был очередной повод поплакать... На плач пришёл папа и тоже обнял дочку. Мы так и стояли: папа, мама и плачущий ребёнок между нами. Она уткнулась папе в грудь, я обнимала ее сзади, гладя по голове.
Папа сказал, что мы сейчас все вместе похожи на бутерброд, и спросил дочку, кто она: ветчина или сыр в середине между нами? «Я сейчас сгууу-щёёён-кааа», — сквозь слёзы сказала она. А я подумала, как она метко подметила, что человек, когда плачет слезами тщетности, действительно, не ветчина и не сыр, он самая что ни на есть сгущёнка — мягкая, сладкая и текучая.
Слёзы тщетности — это слёзы освобождения, отпускания ситуации, адаптации и смирения, и они очень сильно отличаются от слёз злости, гнева или обиды. Человек в этот момент очень мягкий и трогательный, его хочется обнять, приласкать, пожалеть. Он может обобщать и грустно жаловаться на несправедливость всего мира по отношению к нему. И часто повторять слова «никогда», «никто» — он будто сам себе помогает до конца прожить свою тщетность, своё горе, приговаривая: «Мне никогда больше не дадут сладкого...», «Мне никогда не дадут снова посмотреть этот мультик...», «Нет, этого больше никогда не случится...», «Я знаю, я никому не нужен...»
Далеко не всегда старшая дочь сразу плачет слезами тщетности — для этого она должна быть очень мягкой. Бывает, ребёнок вновь и вновь пытается «пофиксить» ситуацию, предлагает те или иные варианты, уходит от тщетности — «выкручивается как уж на сковородке». И гораздо чаще у нас сначала идут слёзы от обиды и чувства несправедливости — в них много атакующей энергии, агрессии.
Если слёзы тщетности похожи на мягкое грустное журчание ручейка, то слёзы злости похожи на извержение вулкана с разлетающимися во все стороны брызгами огненной лавы. И в эти моменты мне приходится напоминать себе, что этому всему надо помочь выйти, и до точки покоя нам нужно пройти определенный путь, и вообще не факт, что мы туда сегодня дойдём.
Мне нужно быть рядом и поначалу просто молча присутствовать. Иногда можно потихоньку аккуратно начать сочувствовать, называть, помогать проговорить, что так расстроило. Если я в эти моменты сама мягкая, то я собой будто размягчаю дочь. И часто это может длиться долго — как процесс. Либо начинается и прекращается, начинается и прекращается — будто бы самолёт никак не может зайти на посадку, наматывая в небе круги над аэродромом.
Но бывает, что, наконец, наступает некий апогей, и тогда я чувствую это переключение симпатической нервной системы на парасимпатическую, когда дочь плачет в моих объятиях и вдруг ее начинает потряхивать — шасси её самолета коснулись взлётно-посадочной полосы, и его трясёт на дороге домой. И тогда приходит черёд слёз смирения.
Мой собственный путь к слезам тщетности был трудным и долгим. В детстве меня учили, что плакать «не нужно», «стыдно», «на тебя все будут смотреть», «всё это ерунда», «не из-за чего расстраиваться». У меня не было контакта со слезами, я не умела «выплакивать» свое горе, отпускать ситуацию со слезами. Могла плакать всю ночь напролёт, до исступления и головных болей, но облегчения не приходило. Мне всегда трудно давались дочкины истерики и слёзы — так же, как и свои. Учиться плакать и быть рядом, когда плачут другие, пришлось уже во взрослом возрасте.
Тщетности бывают разные: большие, средние и маленькие. Ребёнок бывает разным: мягким, онемевшим, уставшим. Я бываю разная: готовая принять и отогреть или уставшая, замотанная и злая. Ситуации и окружение бывают разные: благоприятные и совсем нет. Всё бывает. Но в целом хочется верить, что мы на правильном пути. Выплакивая маленькие тщетности, мы прокладываем дорожки к примирению с большими, которых тоже в жизни хватает.
