Говорить правду или быть честным — это одно и то же?

В моем детстве любимым развлечением взрослых было спрашивать детей о том, кого они больше любят — маму или папу? До сих пор помню поднимавшуюся во мне ненависть к вопрошавшему. Даже малыш понимает, что каков бы ни был его ответ, это будет предательством по отношению к одному из родителей или просто ложью. В послевоенные годы и то и другое в детской среде считалось недостойным поведением. Я любила обоих родителей, но это была разная любовь. Ее нельзя сравнивать. Моих филологических познаний было недостаточно, чтобы искренне выразить чувства словами. Я всегда отвечала однотипно: "И маму, и папу", — потому что, согласно правилам воспитания, взрослым нужно было отвечать, а не убивать их, даже мысленно и взглядом.

Зачем взрослые задавали такой вопрос? Им было все равно, что ответит ребенок, потому что при любом ответе можно было ввернуть что-нибудь ехидное и поддеть его родителей. До сих пор многие взрослые, пользуясь правом сильного, ничтоже сумняшеся загоняют ребенка в угол, из которого только один выход — ложь.

Однажды, когда мне было лет пять, я болела и лежала дома одна, потому что родители работали. Они пришли вечером, каждый — с чувством вины (но не пойти на работу никто из них не мог — еще живо было в памяти время, когда за опоздание давался лагерный срок) и яркой книжкой в твердой обложке. Это оказалась одна и та же книжка — "Приключения Буратино", поскольку на прилавках в те времена большого выбора не было. Родители решили вернуть одну книгу в магазин. Я не могла выбрать ту, которую нужно отдать, потому что очень боялась обидеть того, кто мне ее принес. Тогда я впервые почувствовала, но смогла сформулировать только сейчас, что говорить правду и быть честным — это разные вещи. Говорить правду нужно другим, а быть честным — перед собой.

Правда и ложь различаются только в сказках, в реальности же события каждый интерпретирует в меру собственных знаний и опыта. В привычной жизни мы рассматриваем факты в контексте, который нам знаком, а потому близок к истине. Но как только мы выпадаем из контекста, тут же оказываемся в зоне неопределенности. Это неверно, что существуют только правдивые и ложные утверждения, а третьего не дано. Например, Бородинское сражение считается победой и у русских, и у французов. При этом каждая сторона приписывает поражение противнику.

Мы уже говорили, что в повседневной жизни нас спасает контекст: постоянные условия, уточняющие ситуацию множеством факторов и оттенков ситуации и позволяющие не удаляться слишком далеко от реальности. Но можно провести эксперимент, который я часто провожу со студентами.

Я показываю им портрет Олега Васильевича Волкова. Поскольку студенты, как правило, ничего не знают об этом человеке, то можно сообщить и его фамилию. Но я поступаю иначе. Шесть добровольцев выходят из аудитории в коридор, а затем заходят по очереди. С оставшимися в аудитории я договариваюсь, что буду говорить только правду, чистую правду, ничего кроме правды, но лишь часть этой правды.

Затем заходит первый студент, и я сообщаю ему, что перед ним портрет писателя, но не Толстого (поскольку многие тут же пытаются соотнести привычный образ писателя с тем, что они видят). Я прошу ответить, глядя на портрет, какими особенностями обладал изображенный человек:

• Был он добрым или злым?
• Умным или глупым?
• Была ли у него семья?
• Если была, то как он к ней относился?
• Как он относился к детям, если они были?
• Каков достаток этого человека?
• Была жизнь его легкой или трудной?

После ответов первого студента я вновь предупреждаю, что говорю правду и только правду.

Затем заходит второй студент, и я сообщаю ему, что перед ним портрет человека, который 25 лет провел в заключении и лагерях.

Следующему студенту я говорила, что перед ним человек, который отказался от своей жены и ребенка, а в тот период, когда был создан портрет, он женился на женщине моложе его на 30 лет, а его младшему ребенку один год.

Следующая информация состояла в том, что на портрете изображен человек, знающий восемь языков.

Затем было сказано, что это — человек, написавший несколько книг о лесе и охоте.

И, наконец, последнему добровольцу не сообщалось ничего из биографии человека на портрете.

Затем мы обсуждали со студентами то, какой жестокой неправдой может оказаться частичная правда, вырванная из контекста.

Я рассказывала о человеке огромных знаний, свободно владеющем восемью языками, которого в 1928 году впервые арестовали и который провел в общей сложности 25 лет в ссылках и лагерях. Он был невероятно образованным человеком. Чтобы спасти свою семью, он отказался от жены и ребенка. Вернувшись через 25 лет, он понял, что с прежней женой они уже разные люди, и женился на женщине, с которой познакомился в лагере. Затем он написал несколько книг о лесе и замечательную книгу о годах, проведенных в лагерях.

Частичная правда нередко является ложью. Каждая вырванная из контекста часть правды уже неправда. Но главное — эта ложь воздействовала на слушателя, и он видел в человеке на портрете то, что слышал в комментарии. Если речь шла о писателе, герою приписывали положительные качества и в глазах находили мудрость. Если утверждалось, что на портрете — преступник, то в глазах чудилась хитрость и злоба. Если упоминалось, что герой отказался от ребенка, то в характере обнаруживался эгоизм, а жизнь его рисовалась легкой и безоблачной и т.д.

Далее мы обсуждали то, что люди, глядя на портрет, не видят внутренний мир человека, а считывают то, что становится известно из тех или иных дополнительных источников.

Проблема состоит в том, что и о себе ребенок знает исходя не из собственного опыта, а из слов окружающих. Далее запускается механизм самоосуществляющегося пророчества. Мать утверждает: "Из тебя ничего не получится!" И в какой-то ответственный момент человек, уже взрослый, вспоминает эти слова и бросает учиться, не приходит на важную встречу и т.д. "Мать была права", — скажут окружающие. Но, может, она укоренила в ребенке ложь о себе самом?

Если слова родителей ведут к личностному росту ребенка и учат его преодолевать препятствия, они полезны. Если же они ведут к разрушению личности — они вредны. Но слова в данном случае не могут являться ни правдой, ни ложью. Это — интерпретация, основанная на единичных фактах вне контекста жизни ребенка.

У нас есть внутренний страж наших действий — совесть, которая следит за тем, как наши деяния соотносятся с принятыми в социуме нормами. Но Зигмунд Фрейд смог доказать, что для того, чтобы человек действовал в соответствии с совестью, она не должна быть гипертрофированной. Оказывается, что и слабая совесть, и выраженная совесть не способствуют честности. Мы обладаем специальными неосознанными механизмами — механизмами психологической защиты, которые удаляют из осознания информацию, не приятную чрезмерно выраженной совести, а потому мы либо просто забываем о своих плохих поступках, либо находим им веские оправдания. Слово "оправдание" в этом случае очень подходящее: нечто, вообще не имеющее отношения к правде, но выдаваемое за нее.

Зигмунд Фрейд смог найти выход из положения. Если совесть не оказывает на человека сильного давления (когда нельзя практически все), а позволяет принимать ошибки и исправлять их, то человеку незачем лгать, в том числе и себе. Следовательно, родители не должны постоянно взывать к совести ребенка, чтобы тот мог видеть свои ошибки и исправлять их, а потому не лгать.

Существуют люди, которые считают, что никогда не лгут, им приходится что-то делать с той информацией, которая противоречит этому тезису. Ведь ложь возникает не потому, что мы ее запланировали. Мы можем услышать прогноз погоды, предсказывающий, что завтра дождя не будет, и всем рассказать об этом. Но наутро польет дождь. Человек с адекватным чувством совести посмеется над своей ошибкой и скажет, что не стоит слишком доверять прогнозам. Человек с выраженной совестью либо забудет о своих словах, либо скажет, что он говорил про другой регион, другое время и т. д. Механизмы психологической защиты обнаруживают себя в виде отсутствия юмора и выраженной эмоциональности высказывания.

В одном из психологических экспериментов студентов просили в коротком разговоре с незнакомым человеком сделать все, чтобы ему понравиться. Студенты справились с заданием. Оказалось, что более 60% из них добились желаемого за счет того, что говорили неправду. Кто-то преувеличивал свои достоинства, кто-то менял свой статус. Кто-то говорил то, что, как он чувствовал, нравилось собеседнику, и поддакивал ему. Если же студенты знали, что более с этим человеком никогда не увидятся, то врали практически 80% из них.

Воспитывая детей, не стоит каждый раз жестко указывать им на их ошибки и ложь. Нужно прощать, чтобы дети понимали, что главное — не избегать ошибок всеми силами, а уметь исправлять их. Только в этом случае ребенок сможет находить верное решение, быть инициативным, что вкупе обусловит его личностный рост. Стоит отметить, что он не получит абсолютных истин, абсолютных представлений о себе, но сможет принимать и себя, и других в той мере, в которой сможет достичь удовольствия от взаимного общения, совместных действий и достижений. Возможно, наиболее значимый механизм защиты от лжи — самоирония, юмор, легкость восприятия жизни. Как только мы захотим добиться вечных окончательных истин, нам придется лгать.

Эту относительность многих жизненных явлений отразил Стивен Фрай в романе "Теннисные мячики с небес", утверждая, что враг может в один прекрасный день обратиться в друга, а друг — во врага, ложь может стать правдой, правду могут признать ложью, покойника же никогда и никакими средствами оживить не удастся. Гибкость — вот что важнее всего.

По поводу превращений правды в ложь и обратно мне хоте-лось бы привести еще один пример. Я родилась в сибирском городке, который за время сталинских репрессий из маленького поселка превратился в город. Когда мама забеременела мной, тамошние врачи настаивали на аборте, поскольку у нее были проблемы со здоровьем. Но это был 1953 год. Благодаря сфабрикованному "делу врачей" Сибирь пополнилась высококвалифицированными врачами, один из которых отбывал ссылку в моем родном городе. Именно он настоял на том, что ребенка надо оставить. Я не сторонница сталинских репрессий и, безусловно, лучше, когда проживание в любом городе страны комфортно для профессионалов. Но сколько еще детей и взрослых были спасены на периферии нашей родины руками репрессированных врачей?

Даже столь печальные факты имеют потенциал для ин-терпретации. Но есть нечто, что вообще не нуждается в интерпретации — это наши чувства. Искренность либо есть, либо ее нет. Доверие либо есть, либо его нет, и каждый может точно сказать, что он чувствует. Мы ошибаемся только в любви, потому что привыкли называть этим словом разные вещи. Любви обучают в семьях. Ребенок знает, что то, что делают его родители, — это и есть любовь. Но он приходит в другую семью и видит, как там под любовью понимают нечто иное. Таким образом, очень сложно определить, что такое любовь, но поскольку это эмоция, то легко понять, когда она прекращается. Вот как это описывает Марина Цветаева:

Ты, меня любивший фальшью
Истины — и правдой лжи,
Ты, меня любивший — дальше
Некуда! — За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени — Десницы взмах!
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.

Большинство психологов сходится в том, что базовое чувство, необходимое человеку для выживания и дальнейшей самореализации, — это доверие миру. Оно не предполагает отсутствие лжи. Оно предполагает, что ошибки исправляются, и, подав нужный сигнал, мы получим необходимый ответ.

Если заглянуть внутрь себя, то можно обнаружить, что нам и не нужна вся правда. Нам не нужно, чтобы при сообщении об убийстве того или иного человека камера показывала его в том состоянии, в котором он был найден. Неподготовленному человеку тяжело наблюдать процесс рождения детей, и отцам совсем не нужны подробности появления на свет их сыновей и дочерей. Многие из нас не смогут сказать близкому человеку, что у него рак в терминальной стадии. Но именно в этом случае сказать правду может быть более значимо, чем не сказать ее: чтобы человек подготовил нужные документы и вещи, чтобы он смог дать необходимые распоряжения, которые облегчили бы жизнь его близким. Но у нас не хватает мужества, чтобы причинить столь невыносимую боль тому, кого мы любим.

Питер Хег в романе "Женщина и обезьяна" говорил, что умный человек отличается от глупого тем, что лепит не всю правду-матку, а пропускает ее через фильтр, в зависимости от собеседника.

Человек получает удовольствие, слушая музыку Чайковского. Разве в этот момент ему необходимо помнить, что композитор был гомосексуалистом? И нужно ли обсуждать это после смерти композитора, когда он не может ответить своим критикам?

Иногда правда превращается в ложь. Нобелевский лауреат Лев Давидович Ландау создал несколько теорий, каждая из которых могла претендовать на Нобелевскую премию. Но, будучи творческим человеком, он экспериментировал и в жизни. У него было много женщин. Но когда поставили фильм по воспоминаниям его жены Коры Дробанцевой, написавшей их после его смерти, безусловно, у зрителя возник вопрос: если все было так плохо, то почему об этом нужно говорить сейчас, а не тогда, когда человек мог ответить? Жена Ландау не ушла от него при жизни и пользовалась всеми благами, которые имел тогда Нобелевский лауреат. Почему мы должны доверять ее видению ситуации? В этом фильме актер смог сыграть только сексуальность, но не смог передать гениальность героя, а потому история превратилась в чистую ложь. Когда о гении пишет бездарность и играет бездарность, то правды не может быть.

Можно предположить, что каждый человек хотя бы раз в жизни солгал, солгал не из страха или ради получения выгоды, а просто по незнанию. Следуя нити, которая проходит сквозь всю книгу, можно сказать, что проблема не во лжи как таковой, а в том, какой вывод человек сделал из этого.

Марк Твен вспоминает, что когда был мальчиком, ходил в школу, где наказание березовыми прутьями было привычным делом. Писать на парте строжайше запрещалось, под угрозой штрафа в пять долларов или публичной порки — на выбор. Однажды он этот закон преступил. Отец решил, что публичная порка слишком тяжелое ис-пытание для сына, и дал ему пять долларов. В те времена пять долларов были немалой суммой, тогда как порка, согласно представлениям маленького Твена, особых последствий не имела. Так он заработал свои первые пять долларов. Данная ложь не имела последствий, поскольку не было пострадавших. Отец продемонстрировал любовь к сыну, следствием чего явились инициативность и творчество (творить легко, когда тебя любят). А мальчик смог сделать самостоятельный ответственный выбор.

Мы говорили, что частичная правда — это ложь. Мы об-суждали и то, что, по большому счету, нам не нужна вся правда. Но истина в том, что иногда ложь важнее правды, особенно если это касается человеческих отношений.

На занятиях по психологии в первом классе я часто зачитывала отрывок из произведения М.Твена "Приключения Тома Сойера". Особенная атмосфера возникала в тот момент, когда учитель Доббинс обнаруживал, что некто порвал его книгу. Учитель в гневе поднимает одного ученика за другим и страшным голосом задает один и тот же вопрос — не он ли порвал книгу. Маленькие слушатели уже знают, что именно Бекки нечаянно сделала это. Наказанием в этой ситуации должна быть порка. Девочка никогда не испытывала ее на себе. Она трепещет. Мы чувствуем ее переживания. Учитель с вопросом приближается к ней. Сейчас на нее обрушится катастрофа. Когда я читаю этот отрывок, в классе всегда стоит полная тишина. Сказывается гениальность автора, сумевшего описать все так, что каждый ребенок ставит себя на место героини. И вдруг Том Сойер вскакивает и говорит, что это он порвал книгу. В классе, где я читаю отрывок, проносится легкий вздох облегчения, а одна девочка даже вскрикивает от радости.

Для ребенка не существует просто истины. Она всегда со-относится с объектом. Если ребенок любит объект, то ему приписывается больше правды. Если не любит — ребенок позволяет по отношению к нему ложь. Бекки и Том — любимые герои, а учитель Доббинс — нет, его можно обмануть. И эту истину нам поведал не только Марк Твен.

Еще более щемящая история лжи из-за любви описывается в рассказе О’Генри "Последний лист". Художник узнает, что соседская девочка тяжело больна. Она лежит на кровати и может видеть в окно, как осенний ветер срывает с дерева листья. В бреду она решает, что умрет, когда оборвется последний лист. Художник забирается на дерево и рисует на оконном стекле зеленый лист. Девочка видит, что ветер рвет листья, но ему не удается справиться с одним, сохранившим зеленый цвет. И этот лист придает ей силы для борьбы с болезнью. Она выздоравливает и узнает, что пожилой художник в соседней комнате простудился и умер. Художник обманул девочку. Но мы благодарны ему за ложь.

Людские отношения не следуют прямой "правда—ложь". Мы не можем повторить одну и ту же информацию одними и теми же словами. Это обусловлено особенностями нашей памяти. Мы не вспоминаем каждый раз, а заново восстанавливаем события из той информации, которую имеем. Но каждый день мы получаем разную информацию, а потому восстанавливаем разные вещи.

Еще в начале ХХ столетия психолог Фредерик Бартлетт предложил своим студентам скопировать один рисунок. Затем он попросил воспроизвести рисунок по памяти несколько раз через разные промежутки времени. Все рисунки у студентов получились разными. Чем больше времени проходит, тем больше наше воспоминание отличается от реальности.

Эта изменчивость нашей памяти позволяет нам менять представление о прошлом, даже о детстве. Многочисленные эксперименты показывают, что описывая взрослым людям ложные события их детства, можно активировать их воспоминания об этом.

Именно поэтому, когда человек начинает фразу словами "на самом деле...", подчеркивая тем самым, что он единственный обладатель правды, то он не прав. И любая книжка с названием "Вся правда о..." обязательно содержит очередную порцию лжи, которую либо не осознает (а значит, он некомпетентен), либо осознает (тогда он лжет) ее создатель.

Русская пословица передает это понимание: "На небе солнце и луна, а на земле — правда да кривда". Они так слились, что трудно представить одну без другой.

Правда хороша с теми, кому доверяешь, но есть люди, которым нельзя сообщать правду. Сколько жизней сохранила ложь в разные периоды человеческой вражды. Яркий пример — список Оскара Шиндлера, спасшего более 1000 евреев во времена Холокоста. С помощью лжи спасали идеи. И большинство с любовью повторяет шотландскую балладу "Вересковый мед", переведенную Самуилом Яковлевичем Маршаком на русский язык.