Как научиться устанавливать границы и не идти на поводу у детей
Современным родителям очень трудно выставлять границы для детей. Результат — многие родители считают, что с ребенком надо договариваться, и тратят на это много времени и сил. Психолог Катерина Мурашова убеждена, что партнерство с детьми абсолютно исключено — и рассказывает, почему.
— Вот я — мать, у меня только-только родился ребенок, я уже решила, что буду осознанным родителем, всего начиталась. И теперь думаю, что, если скажу: «Нет, ты будешь манную кашу, как я приготовила, а не овсяную, как ты хотел» и не посчитаюсь с его чувствами по поводу каши, у ребенка будет травма на всю жизнь. И я этих детских травм — возникающих в моем воображении — очень боюсь.
— Дело в том, что, если вы уже решили стать осознанной матерью, будьте любезны, начните с себя. Осознайте, какой уровень свободы вы собираетесь дать своему ребенку.
Во-первых, осознайте, что все равно уровень его свободы будет вами ограничен. Сколько бы вы ни прочитали идей о говорении о чувствах, сколько бы томов Гиппенрейтер вы ни заучили наизусть, все равно, если педиатр сказал, что воспаление пазух вашего ребенка зашло в такую стадию, что пять раз в день нужно промывать ему нос, а это дико неприятно, то, что бы ни говорил по этому поводу ребенок, вы будете его заламывать через колено и, говоря мужу: «Держи ему руки, чтобы не покусал», будете промывать ему нос.
— Получается, что надо разбить по сферам: про здоровье решаю я, про что-то другое ребенок?
— Нет, нет, нет! Вы просто картируете мир. Ребенку вы транслируете одну-единственную вещь: «Я решил».
— Никакого партнерства?
— Никакого партнерства с маленьким ребенком быть не может в принципе. Вот с подростком совсем другое дело: дело в том, что подросток запрашивает пересмотр договора с «родитель-ребенок» на «взрослый-взрослый». И там вы действуете уже совсем по-другому. Когда речь идет о ребенке, ни о каком партнерстве мы не говорим. Наоборот, если вы ребенку говорите, что вы — партнеры, рано или поздно настанет воспаление пазух, и ребенок поймет, что все остальное было вранье. Всегда. То есть ему врали с самого начала.
— Как же тогда совместить свою абсолютную власть и идею того же осознанного родительства?
— Вот мы до этого и дошли. Здесь все достаточно четко. Первое, что делает этот самый осознанный родитель — осознает, что никакого партнерства с ребенком не было и быть не может. Второе, что он осознает — пространство для маневра, которое он может предоставить ребенку, очень велико. Это в его власти. Он может принять любое решение.
Например, он может принять решение: «Три раза в день на столе будет появляться ровно то, что я решу. Ты можешь это есть, можешь не есть, дело твое». Он может принять другое решение: «Я буду давать своему ребенку все, что он пожелает, из того, что есть в холодильнике. Вот подходит ребенок, показывает пальцем, я ему это и даю». И это договор только с самим собой. Вы для себя проговорили это решение, после этого вы должны сообщить его ребенку.
В вопросах о профилактике детских травм я, как специалист, настаиваю, что ребенок должен точно знать, куда он попал. Я всегда в этом месте рассказываю про пряники.
Представьте, двести лет назад, деревня, крестьянская семья, в ней восемь детей. Раз в год их дед ездит на ярмарку и привозит с нее каждому внуку по большому мятному прянику. В другое время года эти дети пряников не едят. Не значит, что детей морят голодом, но пряники они едят один раз в год. Все это четко знают, и каждому новому внуку, который нарождается, об этом говорят. Хотят ли дети больше пряников? Конечно, хотят.
В этой же деревне соседняя семья чуть-чуть побогаче, и внуков там поменьше. Их отец ездит еще на рождественскую ярмарку, то есть два раза в год. И поэтому те дети едят пряники два раза в год. Наши им завидуют? Завидуют. Они у этих просят откусить. Иногда эти дают откусить, иногда нет.
В городе, куда ездят на рождественскую ярмарку, в обеспеченной разночинской семье живет девочка. У нее на столе всегда стоит накрытая салфеточкой корзиночка с этими пряниками. И нянька, ходя за девочкой, которая ест очень мало, говорит: «Молочка-то, дитятко! И пряничком, пряничком заешь».
Все три варианта — норма. Если родитель осознал, что это он решает, как все устроено, он может принять любое решение: ваш ребенок ест мятные пряники один раз в день, два раза в день, в любой момент, когда ему этого захочется. Я настаиваю на том, что ребенок должен знать, как оно устроено. После того, как вы в своей голове это уложили, вы обязаны в понятной ребенку форме сообщить ему, как у вас будет устроено. Это так называемое картирование мира. Вы составляете карту и говорите ему: «Пряники по потребности, мороженое из вазочки и, пока у меня есть силы, будешь ходить в музыкальную школу». Или «Пряники раз в неделю, кружки по потребности: попросишься — буду водить, не попросишься — не буду».
Идея, что с ребенком можно договариваться, порочна в своей сути, потому что истощает адаптивный механизм ребенка. Детеныш млекопитающих не приспособлен к тому, чтобы с ним договаривались. В первую очередь это будет ему во вред. Если у него есть идея, что он чем-то управляет, то у него включается «дайте мне таблеток от жадности, да побольше». А поскольку, во-первых, у матери ресурсы не безграничны, а во-вторых, непонятно, где нужно остановиться, то он тратит из неприкосновенных запасов. Например, из исследовательского интереса. Закон Ломоносова — Лавуазье никто не отменял: где-то что-то прибавится, значит, где-то что-то непременно убавится.
