Почему нельзя советовать и критиковать
Содержание:
- Что не надо говорить ребенку, когда он расстроен
- Как вытаскивать ребенка из эмоциональной ямы: алгоритм
- Пример разговора с расстроенным ребенком
Наши дети, близкие регулярно создают ситуации, в которых их нужно вытащить из эмоциональной ямы. Горести, обиды, расстройства... Пришел с работы, нашел ребенка грустным. Что, мол, и как — и он делится: «Вот девочка Х сказала, что я глупая, и она не будет со мной дружить».
Что не надо говорить ребенку, когда он расстроен
А дальше сложно. Нас этому не учили. Вернее, нас не учили правильно. Мы выучились сами на том, что слышали. А слышали мы всем известные варианты.
Обесценить: «Да ну, нашла из-за чего расстраиваться» (читай, «твоя история не стоит выеденного яйца»), «Ну, если ты на все слова будешь так реагировать, как ты будешь жить» (читай «ты неправильно реагируешь, и с тобой есть и будет что-то не так»).
Посоветовать: «А ты ей тоже скажи, что она глупая» (читай «ты не умеешь справляться с такими ситуациями»), «Ну наплюй и разотри» (читай «твои чувства — твоя проблема, ты не умеешь с ними справляться»).
Обвинить: «А я тебе говорила с ней не дружить» (читай «это все твоя вина»), «Ну, она, наверное, не просто так это сказала» (читай «это все твоя вина»).
Покритиковать: «Ты всегда влезаешь в такие истории», «Вечно ты дружишь с такими врединами» (читай «ты глупая, недалекая, не умеешь выбирать друзей»).
Человек провалился в яму, а мы стоим сверху и говорим: «Ну, и что ты там ноешь? Подумаешь, яма. Сам виноват. Надо было не падать. В следующий раз смотри под ноги». Это что, рука помощи?
И ведь это не со зла — это от невозможности выносить расстройство, от страха, что если не обвинить, не раскритиковать, не дать совета — то ребенок твой любимый не справится. Это от любви, как ни удивительно. Но от того, что это от любви, это не становится менее токсичным и бесполезным.
А как тогда? А тогда вытягивать из ямы.
Как вытаскивать ребенка из эмоциональной ямы: алгоритм
Расскажу свой алгоритм, уж простите мой сухой язык, но я действую достаточно осознанно. Потому что наития мне тоже не досталось в багаже, и я просто научилась, как научилась говорить «пожалуйста», «спасибо», «до свидания».
Признать чувства. «Да, это очень обидно», «Вижу, как тебе больно». Дать поплакать, погладить, пожалеть. «Господи, ты упал в яму! Как глубоко! Как там страшно!».
Помочь объяснить произошедшее, почему он так чувствует. «Ты от нее не ждала, а она взяла и посмеялась», «Ты думала, что она тебе друг, а она тебя оттолкнула». Часто это еще больше раскручивает чувства и дает выплеск эмоций. Именно это и нужно. Мы очищаем рану. «Ты, наверное, шел, задумался и не заметил. А потом упал и испугался».
Использовать ситуацию для большего понимания себя и других: «Что тебя больше всего задело?», «Почему именно от нее тебе было это обидно?». Кроме того, что ситуация дает возможность внутреннего роста, мы еще уходим в размышления, то есть неокортекс, тем самым отнимая силу у эмоций.
Важно! Нельзя это делать сразу, пропуская первую стадию. Потому что не признавая чувства, не давая им возможности вылиться, мы их затыкаем, и они останутся внутри, бродить плесенью, одиночеством и злостью. «Ты, наверное, думал о чем-то, что не обратил внимания на яму. О чем ты думал? Почему в яме так страшно? Что она тебе напомнила?».
Построить раппорт или, иными словами, показать, что вы — одной крови. И у тебя такое бывало. И ты падал в ямы. И тебя обзывали и отвергали. Это залог доверия, залог того, что в следующей стадии тебя будут слушать, не воспримут как совет. «Ой, я тоже однажды упал в яму. И так сильно испугался».
Важно: мы еще не даем решений и советов. Мы просто строим доверие. Тут еще нет места историям успеха «А вот я сто раз падал в яму, и прекрасно всегда выбирался». Никаких пока решений, только опыт и такие же чувства. Именно это единение создает фундамент того, что раз с тобой было то же самое, и ты так же чувствовал, то, возможно, ты знаешь, что делать.
Рассказать о возможных решениях. В Я-сообщении. Не «что тебе делать», а «что я делаю в таких ситуациях». Понимая, что решение может не подойти, но это как бы задел на будущее. «Хочешь скажу, что я делала, когда упала в яму?». Этот запрос, разрешение на совет — очень важны. Не «а вот я», а «если хочешь, расскажу, как я справлялась». Мы как бы оставляем решение, чертеж лесенки из ямы, на краю. Не говорим «ну давай, выбирайся уже», а оставляем в вере, что он сможет.
Оставить с этим. Потому что он сможет. Посидит там немного, посмотрит на чертеж и выберется.
Пример разговора с расстроенным ребенком
Вот какой разговор у меня случился с дочерью ровно 3 часа назад. А зачеркнуто — то, что у меня всплывает автоматом в голове, но то, что я научилась останавливать на подступах. К тому, что это вовсе не небесный дар — находить правильные слова, в голове у меня все тот же «рупор эпохи».
— Мам, у меня сегодня что-то плохое в школе случилось.
— Что такое? Расскажи?
— Я выходила с занятия по рисованию и спросила у миссис Д, когда у нас будет контрольная по английскому. А она сказала: «Вечно ты не слушаешь! Надо было слушать!». И мне было так обидно, что я чуть не расплакалась.
— Тебе было очень обидно, да?
— Да! Я больше не хочу идти в школу! И не хочу, чтобы она была моим учителем!
— Она так сильно тебя обидела. Мое ты любимое сердечко, девочка моя нежная.
Плачет. Глажу ее, говорю нежное.
— Тебе было обидно, что она сказала, что ты никогда не слушаешь.
— Да...
— Тебе было больно, что она так свысока тебя отчитала.
— (плачет)
— Как ты думаешь, почему тебе именно эти слова были обидны? Ведь учителя часто что-то говорят или ругают, но именно это заставило тебя плакать.
— (перестает плакать, смотрит на меня)
— Она тебе как друг, а не учитель, а тут она внезапно на глазах перестала быть другом и стала училкой. Ты к ней шла с открытым сердцем, спросить, как у друга, по-свойски, а она как будто оттолкнула тебя и отчитала.
— (плачет, горько. Значит, я раскопала больное, именно это малюсенькое предательство. Даю ей поплакать, глажу). Это очень больно, как будто тебя немножко предали. Поэтому тебе так больно. Это всегда больно, когда тебя вот так оттолкнули. Ты шла с открытым сердцем, а тебя оттолкнули, выговорили, как нерадивому ребенку.
— Почему учителя могут говорить обидное, а я не могу ответить, сказать, что она меня обидела!
— Потому что не всегда думают. Она же к тебе относится очень хорошо, миссис Д. Она сама ко мне приходила, говорила, какая ты талантливая, сама взялась с тобой дополнительно бесплатно заниматься. Она тебя очень любит и ценит.
— А почему она так говорит, она что, не понимает, как это обидно?
— Ты знаешь, может, не понимает. А может, не задумывается. А может, не умеет по-другому. Может быть, она была маленькой девочкой, и ее высмеивали, поучали, обрывали.
— Но она же должна знать тогда, что так говорить не надо?
— Нет, малыш, к сожалению, чтобы взять и остановить этот шаблон, нужно много-много работы. И к сожалению, большинство людей так не умеют. Они растут, с ними общаются фразами вроде «Ты что, дурак? Ты что, не понимаешь? Сколько раз я тебе говорила!». И они выучивают, что так взрослые общаются с детьми. А потом они вырастают и сами так общаются с детьми. И нужна большая внутренняя сила, чтобы это изменить. Ведь я тоже иногда делаю вам больно. Иногда говорю зло, кричу.
— Но ты извиняешься, а они нет.
— Да, возможно, они не могут, не умеют по-другому. Это надо захотеть остановиться, разорвать порочный круг, решить сделать по-другому. Таких людей не очень много. А вот людей, которые говорят с пассивной агрессией, обижают — их много. Я тоже с таким постоянно сталкиваюсь.
Вот, например, у меня по работе была одна женщина, ты бы ее слышала! Она всем постоянно говорила гадости, поучала, мне говорила гадости. Вон позавчера мне даже угрожала, про вас говорила, мол «пусть так будет с вашими детьми!». А ты знаешь, я за такое убить могу. Так и хотелось ее просто ударить в ответ.
— И что ты сделала?
— Выгнала ее. Решила для себя, что я не буду такой, как она. Не стану отвечать тем же. Она потом еще гадости всем писала в мессенджере. Ты представляешь? Человек прощается и пишет «не могу вспомнить о вас ничего хорошего, кроме постоянного нытья и жалоб». Это она одной девушке писала. Это вообще нормальный человек?
— И тебе было обидно?
— Конечно. И хотелось и обижаться, и ругаться.
— Мне легко с собой справиться, когда я злюсь. А когда обидно — нелегко.
— И мне было нелегко. Когда говорят про моих детей, мне до слез обидно. Рассказать тебе, что я придумала?
— Что?
— Я потом ехала от нее, в машине, и представила, что вот она такая маленькая, злобная, бегает в моей голове и говорит гадости. И я еду и думаю о ней, и расстраиваюсь, и спорю с ней в голове. И я увидела возле дороги канаву. Знаешь, такие канавы?
— Да.
— Ну так вот, я представила, что она такой миньон. Маленький и злой, фиолетовый.
— (улыбается)
— И представила, как она летит из моей головы в эту канаву и остается там. А я еду дальше. Еду домой, к вам, а она там осталась, в канаве.
Лежит, думает о чем-то своем. Возможно, возьмет себе этот образ, этот маленький лайфхак визуализации выбрасывания из головы. Возможно, нет. Это ее жизнь, ей расти. Моя работа окончена. Мне не нужно убеждать ее не обижаться. Не нужно убеждать, что в школу идти надо. Что нужно простить, и забыть, и забить. Мне больше ничего не нужно делать. Она справится сама. Да уже справилась.
— Мам, можно я порисую немного?
