Что значит давать контакта и близости сверх запроса
Привела я на днях ребенка в детский сад. Попрощались, как обычно, он в музыкальный класс, что в другом конце коридора от группы, а я — к заведующей, разговоры разговаривать. Как раз в том же краю.
И вот выхожу я из ее кабинета, а мне навстречу воспитательница Мишку ведет. А тот заплаканный.
— О-о-о-о, мой ангел, что случилось? — кидаюсь коршуном, конечно.
— Что-то загрустил Миша, с мамой расстался и запечалился, не пошел песни петь да танцы танцевать, хочет просто на стульчике около меня посидеть, — говорит воспитательница. — Мы пошли немножко проветриться и умыться.
Очень мне эта молодая, такая тонкая и хрустальная женщина нравится, много в ней ласки, нежности, терпения, но и силы много.
Мишка обнимает меня и прижимается радостно.
— А у меня, Миш, веришь, в сердце прям кольнуло. Думаю, не буду уходить, кажется, что-то моя лягушечка затосковала, — вспоминаю я «Мамину улыбку», которую мы любим читать на даче, и вру напропалую без всякого смущения, — вернусь, обниму его покрепче, чтоб до вечера хватило, полные ладошки поцелуев оставлю, прижмусь к нему, чтоб мое сердце об его сердечко постучало, и тогда уж пойду на работу.
Смотрю, расцветает мой зайчик. Глаза высохли, но не отпускает пока.
— А сейчас смотрю на тебя и думаю: а не пойду я никуда, — не унимаюсь я, видя, что не схлынула тревога, плещется еще на дне глазенок. — Останусь тут в коридоре. Будем мы с тобой обниматься до самого вечера. Пусть они все играют да на прогулку ходят, в бассейн там или рисуют. Все без нас. А мы вот так вот сядем тут у стеночки и отлично проведем время. Давай так сделаем? (Это звучит как «Давайтаксделаем», если быть точной. Любимая Мишкина присказка в одно слово, когда он затевает какую-нибудь невероятную авантюру и жаждет меня в нее втянуть.)
— Что, вот так вот целый день сидеть? — недоверчиво говорит он.
— Ну да, — отвечаю, — а что, по-моему, отличный план.
Он начинает робко вырываться из объятий, но я не отпускаю, прижимаю его крепче.
— Ну нет, я тебя не отпущу, — говорю я.
Он вырывается все настойчивее, пробуя свою и мою силу. Но и я не лыком шита, не шиком брита. Держу, сжимаю.
— Нет, — говорю. — Не пущу.
— Пусти, мама, мне идти надо, меня дети ждут!
Еще некоторое время проводим в этой борьбе, в конце концов даю ему победить и обещаю, что вечером порисуем новые лабиринты. Ликуя, бежит в зал. Вижу, как внимательно смотрит на меня воспитательница.
Назавтра в разговоре с другим педагогом, когда мы стояли и общались утром, ее таки прорвало, не удержалась.
— Удивительные, — говорит, — у вас отношения с ребенком.
Киваю. А что тут скажешь? Не начинать же лекцию про то, что контакта и близости надо давать сверх запроса, про перекрывание, про то, что отрывать от себя в самостоятельность — лучший способ этой самостоятельности лишить. Киваю.
— Удивительные, — говорю. — Он и сам удивительный.
И не вру.
