О чем мечтает ребенок, когда прячется от мамы и папы
Почему в эту игру играют все дети? Будучи представителями разных культур, разных жизненных условий, обладателями разного темперамента и других индивидуальных особенностей, тем не менее, они объединены общим для всех увлечением — игрой в прятки.
Часто можно услышать, что в основе этой игры — стремление к поиску, тренировка к достижению цели во взрослой жизни, древний инстинкт охотников. Возможно, в этом есть часть ответа на вопрос.
Но я предлагаю взглянуть на эту забаву с другой точки зрения. С позиции не того, кто ищет, а того, кто прячется.
Разве прячась ребёнок мечтает на самом деле о том, чтобы остаться незамеченным? Разве, выискивая самые укромные места в доме, в квартире или во дворе, он на самом деле хочет, чтобы его никогда не нашли, а не найдя — забыли? Нет, конечно!
Дети прячутся потому, что очень хотят быть найденными. Особенно если затеяна игра с мамой или с папой. В этом проявляется их неистребимое стремление к близости и контакту. Их манит немножко подразнить своё чувство защищенности, устроить ему испытание, пощекотать нервишки. От чего удовольствие, когда твое укрытие разгадано, когда тебя вытаскивают из твоего секретного логова на свет крепкие родительские руки, только многократно возрастает.
Дети хохочут и готовы повторить этот опыт снова и снова. Чтобы снова и снова почувствовать, как ты нужен, как ты важен, как тебя ищут и не остановятся, пока не найдут. До победного конца, наперекор всем препятствиям!
Наши дети тоже не исключение. Тоже очень любят играть в эту игру. Заслышав гул мотора машины, когда папа возвращается с работы, они с воплями: «Это папа! Прячемся!» — рассыпаются по дому, прячутся, затихают и ждут...
Иногда к пряткам подходят достаточно формально. Наша средняя дочь в возрасте 3-4 лет месяцами не меняла места для своего укрытия. Сначала она пряталась за диваном. Потом — просто за дверью.
И очень долго мне было непонятно, почему она сидит почти на виду. Какой смысл в таких прятках? Пока я не поняла того, о чём сейчас пишу. Её не интересовало быть хорошо спрятанной, её интересовало быть обязательно найденной.
Она сидела в укрытии тихо-тихо, как мышка. А на лице — «шум и толкотня» эмоций. От волнения и легкой тревоги от собственноручного усиления разделения с папой: «Только бы нашёл!» — до щекочущего предвкушения восторга от предстоящего момента нахождения.
Только когда подросла немного, стала прятаться более изобретательно. Теперь её интересует не только быть найденной, но и еще поводить папу за нос так, как это делает старший брат.
В тех редких случаях, когда папа сдаётся, не зная, где ещё можно искать сына, последний, конечно, доволен своей победой. Но потом всё равно спросит: «Ну как же ты меня не нашёл, папа?». Чувствуется эта досадная горчинка среди бурной радости.
