Некрасивая и беззубая, но самая прекрасная и любимая на свете. Я помню первое прикосновение к своей малышке. На родильном столе я вырвала руки (на одной — капельница, на другой — аппарат для измерения давления) и прижала ее к себе. Такая влажная, приятно теплая...
Нас, конечно, разлучили часа на три-четыре. Помню радость и — страх. Страх за жизнь, которая теплится в крохотном, беспомощном создании, умещающемся на одной моей руке. Угаснет ли эта жизнь или наберется достаточно сил и легко и свободно загорится, зависит от меня. Несколько раз, выходя из комнаты, где спала малышка, всего на две-три минуты, я видела, возвращаясь, что она срыгнула и захлебывается. Хотя я всегда клала ее на бочок, как учили в роддоме. Сколько опасностей таит окружающий мир! Даже луч солнца может причинить зло.
Жизнь в роддоме в первые дни после родов — особая история. Не вполне отойдя от наркоза, ничего толком не соображая, ты все же пытаешься кормить свое чадо грудью, пеленать и подмывать его даже ночами, а в редкие часы отдыха мчишься на процедуры, боясь опоздать к пробуждению своего маленького человечка. В столовой успеваешь только ложку ко рту поднести и, если слышишь плач, бросаешь все и мчишься в палату. Ведь еще не умеешь различать детей по плачу, а если и умеешь, не доверяешь себе, перестраховываешься. Когда приходит медперсонал на обработку, стоишь над ними, как коршун, и ждешь мгновения, когда успокоишь, наконец, ревущее чудо, которое, довольно зачмокав (благо уже научилось!), крепко заснет после таких волнений.
Как всегда, хочется домой. Хотя и страшно остаться один на один с таким родным, но пока еще так мало знакомым созданием. Нас выписывали экстремально. На четвертый день после родов (это была суббота) с нами решили попрощаться. Выяснилось сие за 30 минут до окончания выписки. В то время, как Кате обрезали пуповину, мне снимали швы, я звонила мужу, который, хоть и «всегда готов», оказался не совсем готов к нашей встрече. Так мы оказались дома, растерянные и недовольные: нас встречала только мама мужа (кроме самого мужа, конечно), в зале мы застали не собранную еще кроватку...
Эта ситуация во многом определила нашу жизнь в первый месяц. Обработка пупочной ранки, утреннее промывание складочек и глазок превратилось в своеобразный ритуал. Судите сами. Я вынуждена была собственноручно снять повязку с пупка и обрабатывать на свой страх и риск. А было очень страшно! Благо наш участковый педиатр пришел и научил обработке. Так вот каждое утро и каждый вечер я капала в ранку раствором перекиси водорода, затем протирала все водкой и в завершении смазывала зеленкой. Результат был, слава Богу, хороший. Но представьте мой ужас, когда наш папа, вызвавшийся помочь, однажды перепутал раствор перекиси с вазелиновым маслом. Я рыдала, боясь даже представить последствия сего действия. Но паниковать и бездействовать права не имела, а потому — продолжила обработку и все сделала, как следовало. Обошлось.
Мы с мужем все обязанности по уходу за ребенком исполняли исключительно самостоятельно. Любая помощь со стороны ограничивалась телефонным звонком. А потому даже то, что кому-то покажется простым, для нас было порой совсем не просто. Сколько волнений, тревог, опасений вызвало первое купание! Как держать нашу крошечку (всего 2570!), как уберечь ушки, как завернуть в полотенце, сколько насыпать ромашки... А тут еще ванночка новомодная попалась со специальными выемками. Наша малютка в ней просто потерялась. Воды оказалось недостаточно, пеленка на дне ванны только мешала... В общем, первое купание оказалось не очень удачным. Потом приспособились, купили удобную ванночку и сделали купание почти семейным праздником: радостным и желанным.
А первая прогулка... Мне после почти двухмесячного пребывания в душной больничной палате даже легкий летний ветерок казался холодным и опасным для ребенка. А тут еще Катя проголодалась. Так что первая прогулка длилась минут десять. Это уже потом я научилась кормить дочу даже на ходу (и это при грудном вскармливании!).
Тревоги, волнения, страхи, опасения — непременные спутники этого счастливого времени. Безграничное счастье материнское не может быть равнодушным, оно богато эмоциями.
Наш ребенок — материальное воплощение нашей любви. Любовь — искра Божия в человеке. Как важно создать, поддержать эту искорку, помочь ей засиять свободно и прекрасно, освещая все вокруг. Мы очень стараемся! И у нас получается!
Нашей малышке уже год. Мы — самые счастливые на свете родители... Вот как все начиналось.
