Можно раздраженно цокать языком, а можно поддержать уставшую маму
Самолет степенно идет на снижение, сплю, но резко открываю глаза: раздается ужасающий вопль.
Через сиденье от меня не кричит, а воет двухлетний малыш. Это как визг раненной касатки, победный рев танзанского бегемота и военная песня племени маори одновременно. Это сердит. Не для того мы, серьезные взрослые люди, копили на дорогие билеты, чтоб вместо воздушного отдыха в уши кричали дети.
Десять раз проведите десятью ногтями по стеклу вместо этого детского плача — я согласна на этот обмен. Сосед впереди спешит надеть наушники. Пара рядом раздраженно переглядывается. Малыш вопит, не переставая, и напряжение густым дымом расползается по соседним рядам.
У нас в России перед путешествием есть официальный обычай: посидеть на дорожку. Давайте честно, есть и неофициальный: скрестить пальцы, чтоб среди попутчиков не встретилось маленьких детей.
Когда они обнаруживаются в опасной близости, разрушая мечты о спокойствии, нужно разочарованно цокнуть и сказать в сторону, даже если едешь один: «Да-а, повезло». Когда ребенок хочет бегать, кричать, а не хочет — засыпать, стоит цокнуть предупреждающе один-два раза.
Коли родители не усекли — пойти по обязательной программе. Сколько раз мы это проходили! «Да успокойте вы уже своего ребенка!» — швыряет мне интеллигентная женщина, похожая на Улицкую, только очень сердитую, когда я уже полчаса укладываю кроху в поезде. «Мамаша, уберите ребенка с пола, мешает проходить нормально» — сердится мужчина. И толкает малышку сумками, чтоб доказать гипотезу, пока, не чуя беды, ликую, что она тихонечко играет в углу, и со скоростью ветра запихиваю нужные продукты в корзинку.
Но откуда-то берется и симпатичная москвичка, что в воздухе над испанской землей веселит детку, отвлекая от рева. А как благодарна я той пожилой немке, которая по пути в Будапешт 40 минут играет в рожицы, когда наш арсенал защиты общественного спокойствия иссяк. Откуда они? Может быть, просто знают возрастную психологию? Или вместо набора цоканий в них вложили набор добра?
В мою голову снова врывается маленький Принц Воплей. У него болят уши, злит ремень или вон тот дядька с перегаром от бесплатного спиртного. Иду на крик, скольжу глазами. Ну конечно: затравленная замечаниями, взъерошенная мама, вжавшая кричащего ребенка в себя. Чтобы было меньше слышно. Неистово шепчет: ’Пожалуйста, маленький, пожалуйста, не надо«. «Цык» справа, «цык» слева. Нокаут. И вот уже: «Замолчи ты, ради бога, замолчи!».
Подсаживаюсь, ведь сиденье рядом совершенно свободно: возмущенная соседка уже в начале полета с выкрученной на весь салон громкостью потребовала отсадить ее от детей. И понятно, почему.
Дети мешают. Дети противно кричат и бегают. Дети говорят глупости, шумят, у них бывает истерика. Дети могут покакать, и будет невкусно пахнуть, пожалуй, даже вонять.
Все это неудобство от того, что они живые. Потому что, знаете, цокающие, с малышами бывает сложновато договориться. Потому что они не на автоматическом управлении. Потому что их не выключить. Потому что это отдельные маленькие люди, который живут с нами рядом на абсолютно равных правах развития, опыта и роста не для того, чтобы делать взрослым удобно.
Я признаю право мам и детей на общественное пространство. Его признает и сочувствующая молодая мама рядом, поэтому мы подсаживаемся, говорим с Уставшей мамой, поем песенки, находим киндер-сюрприз. И малыш смотрит с интересом и забывает плакать. Этот долгий полет закончен. Вместе выносим мамины сумки, дружно смеемся, улыбка, наконец, появляется и на лице Уставшей мамы.
Мамы всегда будут ходить в кафе, музеи и путешествовать. В этом магазине есть раздражение или поддержка, выбирайте. А я, пожалуй, всегда буду возить с собой киндер-сюрпризы.
